Вышли неудача с рапамицином у мышей и пальцы девона
Ловящий да ищущий непременно что-нибудь да обрящет – хотя и в ячейках вытаскиваемых сетей может затрепыхаться супротив ожидания вовсе и не кувшин с этаким стариком Хоттабычем, а нечто, на первый взгляд, темное, кое впоследствии под неподкупным взглядом деятелей науки окажется позвонком живших в эпоху мезозоя плиозавров из семейства брахаухенин, то есть – ценнейшей составляющей эволюции тех древних морских хищников, по которой затем будут дадено его описание. На днях именно о такой, в общем-то, случайной находке неподалеку от волжского села Нижняя Банновка повествовали «Элементы».
Нынче специализирующиеся на открытиях науки издания в своих пересказах рассказывают о несколько иных уже уловах деятелей науки, причем – не менее потрясающих, чем история о плиозаврах.
Поскольку в канадском национальном парке Мигуаша обнаружили останки рыбы с пальцами в плавниках. Эту необычную рыбу ученые определили как близкую к группе так называемых эльпистостегообразных рыб, обитавших в эпоху девона примерно 393–359 млн лет назад. Ей деятели науки даже дали уникальное имя - Elpistostege watsoni. Но на то, чтобы разглядеть у той рыбы в плавниках пальцы, ученым понадобилось целых 10 лет: останки ее нашли десятилетие назад, но - по фрагментам и кускам, что называется. В общей сложности были обнаружены 22 части скелета той рыбы длиной всего-то в 1,5 метра.Результаты компьютерно-томографическое показали удивительную картину: у девонской рыбы по факту оказались натуральные пальцы с косточками фаланг. Об этом повествует в своем пересказе публикации в Nature «Наука и жизнь».
И это открытие считаетс я ценнейшим, поскольку приоткрывает некоторые подробности неизвестных ранее страниц эволюции – из того завершающего процесс выхода жизни из океана на сушу, когда из вод мирового океана примерно 360 млн лет назад стали выбираться позвоночные животные, рыбы, которые удивительным образом освоили дыхание вне воды и трансформировавшие свои плавники «в пятипалые лапы».
Сначала – примерно 3,2 млрд лет назад – из мирового океана вышли удивительные древние микробы, ставшие жить-поживать в дельтах древних рек, а на завершающем этапе выхода жизни на землю - на сушу ступили уже и рыбы.
Найденную Elpistostege watsoni некоторые деятели науки уже провозгласили недостающим переходным звеном так называемых двоякодышащих (представители того звена дышали как жабрами, так и легкими), и благодаря своим пальцам в плавниках обладала способностью «стоять и ходить по мелководью», слегка даже высовываясь из воды.
Ну, а испанские биологи, интересующиеся решением проблемы старения, в результате эксперимента, в котором мышам с короткими теломерами (то есть - с дефектом теломеразы) давали в надежде получить подвижки в проблеме ликвидации старения рапамицин, который считался чуть ли не таблеткой от старости, выудили довольно неожиданный для себя результат: потому что эксперимент показал, что рапамицин совсем даже не удлинил подопытным мышам жизнь, а, напротив, укоротил ее. Об этом сегодня в своем пересказе публикации в Nature Communications повествуют «Элементы».
«Таким образом, идея использовать одно оружие против нескольких причин старения одновременно потерпела поражение, — по крайней мере, выбранное исследователями оружие для нее не подходит. Блокируя mTOR, рапамицин тем самым мешает выживать клеткам с короткими теломерами.
В обсуждаемой статье исследователи работали только с мышами, однако и у людей есть заболевания, которые связаны с сильным укорочением теломер. Это, например, врожденный дискератоз (dyskeratosis congenita) — дефицит теломеразы, который поначалу сказывается на кожной пигментации, а затем нарушает работу костного мозга, что и приводит к смерти пациентов. Таким людям, как и мышам с нокаутом теломеразы, рапамицин и его аналоги тоже, вероятно, помочь не смогут.
В то же время, пока совершенно непонятно, в какой степени блокаторы mTOR окажутся применимы для пожилых людей. Известно, что с возрастом средняя длина теломер у человека сокращается, но станет ли это препятствием для продления жизни с помощью рапамицина и подобных ему препаратов? Или же придется как-то воздействовать по очереди рапамицином и активаторами теломеразы, чтобы добиться нужного эффекта? Так или иначе, уже понятно, что простого ответа на этот вопрос не будет.
История с рапамицином и теломерами — показательный пример проблемы, с которой сталкивается современная наука о старении. Каждый раз, когда геронтологи обнаруживают какой-нибудь процесс, который усугубляет старение организма, и придумывают способ этот процесс остановить, у него неизменно обнаруживается оборотная «положительная» сторона. Так, например, сокращение теломер можно считать защитой от рака. Окислительный стресс — это стимул, который побуждает клетку мобилизовать внутренние резервы на борьбу с неблагоприятными условиями. А mTOR, в свою очередь, спасает клетки в условиях слишком коротких теломер. Поэтому раз и навсегда объявить какую-нибудь из причин старения главным врагом и развязать против нее войну у нас едва ли получится. Вместо решительного наступления потребуется изворотливая дипломатия — взвешивание рисков, чередование лекарств, поиск компромиссов, которые могли бы продлить жизнь организма, не сделав его уязвимым для очередного врага,- отмечается в пересказе.дополнительные материалыПредположения выходят уникальными совокупностями
Словом, пока в эволюции противостояния старению каких-либо существенных сдвигов и кардинальных прорывов не произошло.
Как, собственно, и в прежние времена.
Но деятели науки, судя по всему, продолжат свои изыскания и поиски.
Даже наука о старении не может топтаться на месте.