Тафаев вник в ассимиляцию  чувашской нации

Тафаев вник в ассимиляцию чувашской нации
Геннадий Тафаев в своей новой статье утверждает:суваризм – путь ассимиляции чувашской нации.
Продолжаем публиковать, что называется, в дискуссионном порядке цикл статей известного в Чувашии ученого, доктора исторических наук Геннадия Тафаева – в своей новой статье господин Тафаев утверждает: «суваризм – путь ассимиляции чувашской нации».

«СУВАРИЗМ – ПУТЬ АССИМИЛЯЦИИ ЧУВАШСКОЙ НАЦИИ

Возродить интерес к историческому прошлому республики. М.В. Игнатьев
Резкое появление политико-культурологического течения, известного как суваризм (неосуваризм), обозначилось в чувашской общественно-политической жизни в конце 90 г ХХ в.
Следует подчеркнуть, что в контексте научной проблематики такого политического течения как суваризм, собственно, никогда и не было.
1. Н.И. Ашмарин, А.П. Ковалевский в 20-50 гг. ХХ в никогда не рассматривали суваризм - как политико-идеологическое течение чувашской нации.
2. Исследователи 60-90 гг. ХХ в. – как, например, В.Ф. Каховский, В.Д. Димитриев, П.В. Денисов - никогда не говорили о политическом значении суваризма (говорили и писали - о племени сувар- суваз - савир).
3. В настоящее время (XXI в.), когда говорят, «а на каком языке говорили сувары?», то слышим в ответ: «на суварском».
4. Тогда на каком говорили болгары в Волжской Болгарии, Золотой Орде, Казанском ханстве? Что, также на суварском?
Собственно, их с XI в. уже не было. Была единая болгарская народность. Племена темтюзи, баранджар,барсил, эсекел,сувар консолидировались в болгарскую народность. Если мы пойдем дальше, то можем назвать современных чувашей эсекел или барсил.
А может их следует назвать и темтюзи?
Много времени посвятили проблеме сувар и болгар Н.И. Ашмарин, А.П. Ковалевский, В.Ф. Каховский и В.Д. Димитриев.
Профессор Н.И. Ашмарин в исследовании «Болгары и чуваши» [1], о суварах пишет, следующее:
illyustracii Gennadiya Tafaeva4«Слово суас (сÿăс), которымъ луговые черемисы обозна¬чаютъ въ настоящее время татаръ, насколько мнъ извъстно, до сихъ поръ не обращало на себя того вниманiя, котораго оно справедливо заслуживаетъ по своему важному значенiю для опредъленiя нацiональности древнихъ болгаръ. Въ татарскомъ языкъ этого слова нътъ, и слъдовательно черемисы взяли его не оттуда; очевидно, что подлинникъ этого слова слъдуетъ искать въ другихъ источникахъ. Съ самаго перваго раза насъ поражаеть сходство этого имени съ тъмъ наименованiемъ «чăваш» или «чуаш» (чываш, цываш, чуаш), которое даютъ себъ сами чуваши и подъ которымъ они извъстны у многихъ, живущихъ по сосъдству съ ними, народностей. Однако здъсь сразу является и затрудненiе. Обращаясь къ звуковому составу черъчiй, мы не находимъ въ немъ объясненiя, почему чувашское «б» передано у луговыхъ черемисъ не звукомъ ч, какъ наиболъе близкимъ къ чувашскому, а совершенно неподходящимъ къ послъднему звукомъ с. Затрудненiе это устраняется, если мы припомнимъ, что по особому свойству чувашского языка звуки ц, ч и ч(б), какъ въ началъ, такъ и въ серединъ, а равнымъ образомъ и въ концъ словъ, неръдко замъняются звкомъ с, который у черемисъ, въ словахъ заимствованныхъ съ чувашскаго, передается твердымъ с. Такъ, напр., мы видимъ у чувашъ: бăмăр (цымыр, чомор) и сымыр, кулакъ; барлан (царлан, чарлан) и сарлан, чайка; çап-çара (сап-сара) и чап-чара, совершенно голый; çăмах (сымах, сомăх) и чымак, родъ лепешки; кăçкăр (кыскыр), кăбкăр (кычкыр) и кăшкăр (кышкыр), кричи; кулаç (кулас), кулаб (кулац), кулабă (кулаçы), и колабă (колацы), бълый хлъбъ, и др. Точно также конечныя чувашскiя согласныя с (ç) и с, замъняя иногда другъ друга, могутъ чередоваться въ различныхъ мъстныхъ говорахъ съ близкимъ къ нимъ звукомъ ш, что подтверждается нъкоторыми примърами,каковы: кĕрĕç (кэрэс) и кĕрĕш (кэреш), нанимайся; каврăç (каврыс) и козм. Карăш (карыш), ясень; сырăс (сырыс) и сырăш (сырыш), ясли; хĕреç (хэрэс) и хĕрес (хэрэс), крестъ. Все это заставляетъ насъ предположить, что слово «чăваш» въ старину произносилось чувашами нъсколько иначе, чъмъ теперь, и именно въ одной изъ слъдующихъ формъ: суас, суаз, сывас или сывас (çуаç, çуас, сываç, çăвас); въ этомъ то болъе древнимъ видъ оно и было взято черемисами въ ихъ богатый чувашизмами языкъ [2].
По Ашмарину:
• суас;
• суаз;
• сывас;
• çуаç;
• çуас;
• çăвас;
• сăвас.
Ашмарин не говорит о том, что чуваши-сувары.
Его работа названа «Болгары и чуваши».
Однако, коли следовать «суваристам», то работа Ашмарина должна звучать: «Сувары и чуваши».
Между тем, у Ашмарин ничего этого нет. Так как профессор понимает, что болгары - и есть чуваши. Вторую главу он назвал «Къ вопросу о волжскихъ болгарахъ и ихъ отношенiи къ нынъшнимъ чувашамъ» [3].
Ашмарин считал, что «нынешние чуваши являются болгарами». Обратим внимание на исследование А.П. Ковалевского. «Чуваши и булгары», по данным Ахмед ибн- Фадлана [4].
Что предлагал А.П. Ковалевский?
Мы приведем часть материала, но вынуждены будем убрать арабский шрифт из-за его отсутствия.
illyustracii Gennadiya Tafaeva3«Царь посещает базар без провожатого, причем, «если прибудет корабль из страны хазар», то царь выезжал верхом, пересчитывал то, что в нем имелось, и брал из всего этого десятую часть. В случае же приезда русов или кого-либо из других племен с рабами, то царь брал себе десятую часть рабов (208б 5-7). Из рассказа о приплывшем по Волге с севера великане ясно видно, что из этой ставки царя к берегу Волги регулярно отправлялись купцы, «как они обыкновенно выходят» (208а 7). Купцы, по-видимому, не решались оставаться ночевать на берегу и в ос¬новном жили в ставке царя под его защитой. Увидев плыву¬щего по воде великана, эти купцы успели прибежать к царю, а царь сейчас же отправился верхом к берегу Волги на место происшествия. Совершенно очевидно, что все это происходило на расстоянии все тех же 6 км. между берегом Волги и Тремя Озерами. Не добившись от великана ни одного слова, царь «доставил его в свое местопребывание» (208а 13), т. е. в свою ставку. Это произошло не в 922, а в один из прежних годов, причем ранней весной, во время разлива реки Волги. Ясно, что ставка царя у Трех Озер носила постоянный характер. Ясно также, что какие-то местные жители, собеседники Ибн- Фадлана, жили здесь и зимой. Так, в первые же дни по его при¬бытии «жители страны» рассказали удивленному гостю, что «когда бывает зима, то ночь делается по длине такой же, как [летний] день», так что, «если кто-либо из нас выходит к месту, называемому Атăл, - а между нами и им расстояние пути менее фарсаха,- во время появления утренней зари, то он до¬стигает его ко времени полного наступления ночи» (206а 6-8). Упоминание расстояния в один фарсах показывает, что речь идет все о том же месте, где беседующие находились летом, т. е. о Трех Озерах. Находился ли в зимнее время у Трех Озер и сам царь булгар, прямых указаний нет. Но нет также оснований искать его зимнюю стоянку в другом месте. Дело в том, что Ибн-Фадлан ни о каких городах в стране булгар не упоминает. Часто употребляемое им слово «балад» значит у него только «страна» и ничего больше. Слово «мадина»— «город» в данном случае применено у Ибн-Фадлана только к столице Хазарии. Как показывают раскопки, севернее Трех Озер, на реке Меленке, на теперешнем «Бабьем бугре», су¬ществовало древнее, еще добулгарское поселение, но город Булгар во времена Ибн-Фадлана еще не существовал. Значит и торг на берегу Волги, и погребение руса и все прочее происходило не в Ага-Базаре, где находилось причальное место города Булгара, а ниже по реке Волге против Трех Озер. Вопрос об основании города, столицы Булгарского царства, с крепостью и соборной мечетью тогда еще оставался откры¬тым. Царь булгар еще только просил халифа помочь ему в этом деле. Как видно из рассказа Ибн-Фадлана, послы халифа «этом отношении не оказали царю никакой помощи» [6]. Они не привезли ему ни обещанных денег—4000 динаров, ни мастеров для постройки крепости или мечети. Однако, как видно из слов царя Алмуша, он не оставил своего плана, рассчитывая «построить крепость на свои собственные средства, на серебро или золото». При этом он гордо заявил, что, дескать, «для меня в этом не было бы никакой трудности» (2096 15-16). Мы знаем, что этой столицей Булгарского царства немного позднее, то есть вскоре после 922 года, стал город Булгар.
В связи с этим было бы интересно выяснить, что может означать и как следует читать название местности около Трех Озер, - х-л(лл?)-дж(ч?)-h(=е). Моя прежняя огласов¬ка «Халджа» конечно, была совершенно произвольна. Первая мысль - это искать в корне этого названия слово – «кÿлĕ»—мо¬жет быть с перестановкой снизу наверх точки у буквы «дж», - «кÿллĕх» - «озеристое место». Однако для такой перестановки все же нет достаточных оснований. Я предпочитаю пока ви¬деть здесь производное от слова «хĕл», «хĕлле», причем все вместе предположительно должно означать «зимовье», «кышлак», «зимовка». Дать бесспорное объяснение окончанию «-че (дже?)» все же трудно [7].
Река Джаушыр в данном тексте дважды написана с конеч¬ным «р». По-видимому, Ибн-Фадлан уже забыл, что в другом месте записал это же название с буквой «з». Как было ска¬зано выше, река эта находилась, во всяком случае, севернее реки Неясловки, но, конечно, по эту сторону Камы. К этой речке в середине лета перекочевал царь и с ним местные племена, то есть, конечно, обладатели более или менее крупных стад, главным образом кочевая знать. Перекочевка явно была связана с политической задачей,-завершить всенародное при¬нятие ислама. Однако не может быть сомнения в том, что по существу эта перекочевка имела под собой экономическую основу. Стада булгар к тому времени года уже выпасли всю траву в окрестностях Трех Озер и вообще в районе Волги. Теперь их перегоняли на новые пастбища. Это предположе¬ние подтверждается тем, что царь оставался у реки Джаушыр целых два месяца,-срок слишком долгий для того, чтобы завершить дело принятия ислама. Торговые дела на Волге к атому времени тоже, вероятно, заканчивались. Образ жизни этих людей, по-видимому, был таков: в середине лета царь и булгары-кочевники отправлялись на новые пастбища на се¬веро-восток. К зиме царь, вероятно, возвращался к Трем Озерам, чтобы здесь зимовать, и, надо полагать, собирать во вре¬мя зимы дань мехами с местного населения «в каждом году от каждого дома шкуру соболя» (206б 9). Весной, когда вскрывалась и разливалась Волга, по ней с севера и с юга прибывали торговцы, зеленели и приволжские луга,-корм для скота. Когда торговцы кончали дела и уезжали, а травы иссякали, булгары начинали новую перекочевку в сторону от реки к башкирским степям. В этом направлении мы должны искать и местонахождение речки Джаушыр. Я полагаю, что это современная речка Гаушерма выше по Каме, недалеко от бывшего булгарского города Çăкату—«Жукотина» и нынеш¬него Чистополя. Эта речка указана в «Ведомости о Казан¬ском наместничестве» XVIII века, где говорится: «Деревня Калеева Малая Бахта, Кутлушкино тож, при речке Гаушерме; крещеных татар—14 душ. 21 верста от Чистополя, 85 верст от Казани». Это была северо-восточная окраина Булгар¬ского государства. Ибн-Фадлан говорит, что недалеко от этой речки находилась обширная степь. В этой степи булгары проводили охоту, при чем из их рассказа, приведенного у Ибн-Фадлана видно, что в этой степи были и деревья. Несомнен¬но, что эта лесостепь представляла собою обширные пастбища для скота [8].
Gennadij Tafaev so studentamiПочему, собственно, данная небольшая речка сделалась местом съезда племен, мы, конечно, сказать не можем. Веро¬ятно, это урочище имело какую-нибудь связь с их племенны¬ми традициями, как, например, в древние времена всебашкирские джинны собирались у речки Чесноковки в 12 км от нынешней Уфы.
Что касается самих названий Джаушыз-Джаушыр и совре¬менного Гаушерма, то следовало бы точнее знать местное татарское произношение этого последнего. С первого взгляда кажется очевидным, что во второй его части содержится чу¬вашское слово—«çырма». Однако в старой форме мы все же имеем только «шыз» или «шыр». А.И. Попов, специально изучавший финно-угорскую топонимику Северо-Восточной Ев¬ропы, указывает на то, что там компоненты географических имен «шур», «шор», «шер» обозначают небольшие речки. В таком случае форма «шерма» может быть явилась поздней¬шим булгарским видоизменением на основе «народной этимологии»[9].
Теперь о племенах.
Ибн-Фадлан несколько раз называет булгарского царя— «царь славян», а один раз и его страну—«страна славян». Это обстоятельство вызывало когда-то много толков и недоу¬мений. Теперь, на основании всей совокупности материалов можно считать установленным, что употребление этого выра¬жения в данном случае имело политическое значение. Именно, в основе его лежало стремление изобразить царя булгар вла¬дыкой многих северных народов, которые в тогдашнем араб¬ском языке обычно обозначались общим именем «сакалиба» - «славяне». Однако, когда дело коснулось вопроса о про¬возглашении официального титула царя в мечети, то титулом этим оказался не «царь славян», а «царь булгар», или, по совету Ибн-Фадлана,—«повелитель [эмир] булгар». Слово «булгар» здесь, конечно, не название города, ибо такого города тогда еще не существовало, и не страны, а племени.
Формы названия этого племени или всего народа в целой в арабской передаче довольно различны. У Ибн-Фадлана ми имеем самую обычную, ту, которая ближе всего к написанию русских летописей, - «блуар» (204а 16; 205а 7). Иное у Ибн-Русте. Этот автор писал свое сочинение «Книга драгоцен¬ных сокровищ» в промежутке между 903 и 912 годами, то есть раньше Ибн-Фадлана. Однако он все же упоминает в нем того самого булгарского царя Алмуша, у которого побывал и Ибн-Фадлан. Ибн-Русте совершенно четко различает славян и булгар, причем о последних говорит, что «они находятся между хазарами и славянами и царь их называется Алмуш». Народ булгар на Волге в широком смысле он называет собирательным именем - «ал-блкарийа», а племя булгар в узком смысле – «блкар». Итак, мы имеем у Ибн-Фадлана и Ибн-Русте два варианта этого имени. Оба эти варианта нахо¬дим и у ал-Марвази, писавшего около 1120 года, но сообщения, которого происходят из более раннего источника конца X или начала XI веков. Эти формы явно отражают разницу местных диалектов в одном случае со звонким «у», в другом с глухим «к». Начальное «б» может при этом читаться и «п», т.к. для последнего звука в арабском алфавите особой буквы нет. Ударение в обоих случаях на последнем слоге. Первая гласная не обозначена. Правда, Якут в своем «Географическом словаре» под словом «Булгар» словесно оговаривает, что первая гласная «дамма», т.е. краткое «у», которое может произноситься и как «о», но это относится к XIII веку и является единичным указанием. В соответствии с передачей в графике и в произношении других народов мы можем установить такие огласовки: «балкар» (на Кавказе), «болгар», «булгар» (следуя русским летописям), «бăлгар» (славяноболгарское «българ», чувашское «пăлхар»). Учитывая, что в истории чувашского языка в первом слоге слов произошел переход звука «а» в «о», потом в «у» и, наконец, даже в «ы», мы можем счи¬тать форму «балкар» наиболее древней. Например, балкар на Северном Кавказе или палхар у чуваш Среднего Поволжья.
Между тем ал-Масуди в первой половине X века систе¬матически называет волжских и приазовских булгар – «бруз», т.е. «баргаз» или «бургаз». Здесь ударение должно быть на первом слоге, а звук «л» заменен через «р». Конеч¬ное «з» вместо «р» указывает на влияние произношения тюркских языков «з»-группы, как в названии реки «Кундузча». Ал-Масуди сам севернее Кавказа не бывал, а собирал све¬дения о народах Восточной Европы, находясь на южном бе¬регу каспийского моря. Дунайских булгар он, как и другие арабские писатели, называет «брдж(г)ан» [10].
По А.П. Ковалевскому марийцы очувашились (булгаризировались) и приняли от болгар их язык. В.Д. Димитриев критиковал такую античувашскую и антинаучную позицию языковеда.
Группа ученых в 1984 г. издала научный сборник «Болгары и чуваши». На сегодня ни один серьезный чувашский историк не считает, что чуваши – это сувары. В данном сборнике выступили Р.Г. Кудесов, В.А. Иванов, В.Д. Димитриев, В.Ф. Каховский, М.Р. Федотов, Н.И. Егоров, В.П. Иванов, Б.В. Каховский, В.Г. Родионов.
М.Р. Федотов в статье «О болгарском и чувашском языке» не говорит о суварском языке, а говорит о болгаро-чувашском R-языке [11]. Приведем часть материала языковеда М.Р. Федотова.
Gennadij Tafaev so studentami1«Этому обособлению обязаны мы, по моему мнению, - пишет Мункачи, - тем, что народность и язык волжских булгар сохранились, по крайней мере, у чувашей, между тем как национальность и язык того же народа у братьев по вере, татар, совершенно исчезли». Или еще: «Последних (т.е. татар) Мункачи считает потомками булгаров-мусульман, утративших свою народность и язык, первых же (т.е. чувашей) потомками булгаров-язычников, сохра¬нивших и народность и язык».
Н.И. Ашмарин в приведенной выше цитате отметил, что «своеобразный характер чувашского наречия уже был ему присущ и в древности, ранее IX столетия нашей эры», об этом говорят «чувашские слова, перешедшие в древности в мадьяр¬ский язык».
Согласуется ли это с выводами тех, кто непосредственно исследовал эту проблему?
Золтан Гомбоц, приводя большое число тюркских за¬имствований в венгерском языке, вошедших в него еще до пе¬реселения венгров на их современную родину в конце IX в, (896 г.), писал, что за тысячелетие из различных тюркских языков в венгерский язык вошло порядка 700-800 слов... К древнейшему пласту лексики принадлежат те общевенгер¬ские слова (приблизительно 230), заимствованные доисториче¬скими венграми из языка волжских булгар и являющиеся наи¬более важными как в языковом, так и культурно-историческом отношениях... Тем народом, который в язык венгров внес тюрк¬ские элементы древнечувашского строя, могли быть волжские булгары.
Через 10 лет, возвращаясь к этой теме, 3.Гомбоц писал, что тщательное исследование фонетического облика этих заим¬ствований показало, что они, если и не все, то в подавляющем большинстве, могли быть заимствованы только из чувашского или, вернее говоря, древнечувашского языка. С другой сторо¬ны, продолжает он, исследования Куника, Ашмарина, Мункачи не оставили никакого сомнения в том, что чуваши являются не¬посредственными потомками (unmittelbare Abkоmmlinge) тюркского населения Волго-булгарского царства.
Отмечая своеобразие чувашского языка, Мартти Рясянен писал, что чувашский язык, который так сильно отличается от остальных турко-татарских языков, в отношении истории звуков имеет, конечно, огромное значение, но, с другой сторо¬ны, он принадлежит народу, который со всей уверенностью следует рассматривать в качестве наследника волжских болгар[12].
Он эту мысль повторяет в другой своей работе: «От при¬волжских булгар сохранились, кроме чувашского языка, также булгарские слова в надгробных надписях в бывшей Казанской губернии».
По Г. И. Рамстедту, современные чуваши, как в этни¬ческом, так и языковом отношении восходят к жителям Булгарии между Камой и Яиком (Уралом). Что касается языка, то он считал его единственным остатком языка древних гуннов, а именно той группы, которая называла себя булга¬ром. Этот язык сохранил много древних черт, в том числе -1-, -г- против тюркского -S-, -z-, и к тому же развивался самостоя¬тельно, независимо от других тюркских языков. Булгаро-чувашский язык в 900—1300 годы являлся языком высокой культуры и оказал значительное влияние на финно-угорские языки По¬волжья, главным образом на марийский, а также пермские язы¬ки, в особенности на удмуртский. Кроме того, мордовский и хан¬тыйский языки содержат чувашские заимствования.
Говоря о судьбе волжских болгар, К.Г. Менгес пола¬гает, что после того как «хан Батый разрушил их царство в 1237 году», «часть из них была тюркизирована в Золотой Орде, к ним восходит большая часть нынешних казанских татар. Те из булгар, кто не были в тот период тюркизированы или тюркизированы в самой малой степени, сохранились в современ¬ных чувашах, представляющих собой, вероятно, последние ос¬татки древних алтайских булгар и гуннов».
Л.Н. Гумилев, повествуя о том, как «сделались «тюр¬ками» многие народы, никогда не входившие в великий каганат VI—VII вв.», балкарцев и чувашей относит к тем этниче¬ским образованиям, которые «сложились раньше, чем сами древние тюрки».
Языковеды-алтаисты с самого начала представляли, что тот язык, основные отличительные черты которого сохрани¬лись в современном чувашском языке, должен быть иным, не¬жели древнетюркский. По мнению, например, Н.Н. Поппе, «чу¬вашский язык восходит не к пратурецкому языку, ибо ближай¬ший предок нынешних турецких наречий (т.е. тюркских языков) — пратурецкий язык — был з- или ш-язык, в ко¬тором уже завершился переход г>z, L>s, но к одному предку с пратурецким языком. Этот чувашско-турецкий или булгаро-турецкий праязык является гораздо более древним, чем пратурецкий язык, и самым правильным названием для не¬го будет «дотурецкий»... Чувашский язык, входящий с языком волжских булгар в одну группу, названную здесь булгарской, должен быть причислен к алтайским языкам как язык, отделившийся в дотурецкую эпоху» [13].
istorik Vasilij Dimitriev v razlichnye periody zhizni8В.Д. Димитриев в работе «Чуваши в составе Казанского ханства» [14] писал: «чуваши-прямые потомки болгар» [15].
Он не писал:
• чуваши, мол, сувары;
• не писал, что сувары говорили на суварском языке.
Он писал:
• г. Сувар;
• «Средний Сувар» - Чебоксары;
• О болгарских беженцах из Центральной Болгарии.
Для интереса мы представили отрывок из работы «Чуваши в составе Казанского ханства»:
«В Хулагундской монгольской империи представители элиты, получившие на¬логовый и судебный иммунитет, носили титул мафа. По-видимому, в Зо¬лотую Орду и Казанское ханство титул тархан перешел из Вол¬жской Болгарии. Чуваши — прямые потомки болгар. Поэтому и в Казанском ханстве, и в Российском государстве (до начала XVIII в.) титул тархан имели в основном чуваши. А.И. Артемь¬ев утверждал, что в Казанском ханстве сословие тарханов пре-имущественно состояло из чувашей. Определено, что в 1679-1680 гг. в Казанской губернии 90% тарханов составляли чуваши. Н.И. Золотницкий в 1870-х гг. выяснил, что в Казанской губернии из 32 селений под названием Торханы 17 — чувашские, одно — чувашско-татарское, три — татарские, два — марийские, этни¬ческий состав девяти селений ему не удалось установить. В Вол¬жской Болгарии в состав элиты входили также алманчи — со¬биратели податей и албауты (чув. улпут), занимавшиеся, веро¬ятно, распределением земли крестьянам и ее учетом для нало-гообложения. В X в. в городах Болгар и Сувар чеканились моне¬ты. На государственном гербе Волжской Болгарии был изобра¬жен идущий барс с поднятой передней лапой [15].
На рубеже IX—X вв. в Волжскую Болгарию из Хорезма начал проникать ислам. В 922 г. посольство Арабского халифата провело церемонию официального принятия Волжской Болга-рией ислама. В книге Ахмеда ибн-Фадлана говорится о приня¬тии ислама вначале болгарскими племенами, затем и откоче¬вавшими к озеру Хеллечь суварами (А.П. Ковалевский ошибоч¬но писал, что суварский народ, не приняв ислама, переселил¬ся на правый берег Волги; мною также было высказано невер¬ное мнение о том, что в последующем принявших ислам мог¬ли назвать болгарами, оставшихся в язычестве — чувашами). Уже в X в. ибн-Русте писал о болгарах: «Большая часть их ис¬поведует ислам и есть в селениях их мечети и начальные учи¬лища с муэдзинами и имамами. Те же из них, которые пребы¬вают в язычестве, повергаются ниц пред каждым знакомым [му¬сульманином], которого встречают». Дюла Месарош в 1912 г. пишет, что преобладающая часть чувашей в Волжской Болгарии исповедовала ислам. Согласно русским летописям, в 986 г., накануне принятия Киевской Русью православия из Византии, к киевскому князю Владимиру прибыли мусульманские миссионеры из Волжской Болгарии, чтобы склонить его и всю Русь принять ислам. На вопрос Вла¬димира: «Како есть вера ваша?» миссионеры ответили, что по их вере богатый на белом свете будет богатым и на том свете по смерти, надо «обрезати уды тайныя», не есть свинины, не пить вина, но можно иметь много жен. «Володимеръ же слушаше ихъ, бе бо самъ любя жены и блужение (т.е. блуд) многое, и послушаше сладко; но се ему бе не лкйо, обрезание удовъ, и о неядении мясъ свиныхъ, и о питии вина отъинудь; река (сказал): «Руси есть веселие питье, не можемь без того быти». Так князь отказался принять ислам. В Волжской Болгарии при принятии юридических законов учитываешь учения пророка Мухаммеда, всю жизнь народы стремились стро¬ить по Корану. Будущим налогоплательщикам и воинам не толь¬ко мусульманам, но и язычникам-болгарам (чувашам), марийцам и удмуртам давали арабо-мусульманские, ирано-мусульман¬ские, тюрко-мусульманские имена. Так же поступали в отно¬шении многих язычниц-женщин, но из них большая часть со¬хранила языческие национальные имена. Мусульманское духо¬венство участвовало в управлении государством и занималось обучением, воспитанием населения.
Основная часть налогов, податей и пошлин, собираемых с трудовых масс и торговцев, поступала главе государства и слу¬жила общегосударственным нуждам. Члены элиты, военачальники и чиновники собирали подати и пошлины на себя с вы¬делением им участков. Население несло также воинскую и от¬работочные повинности. Среди финно-угорских этносов также была небольшая прослойка элиты — низовых военачальников и чиновников. Многие историки считают, что эти этносы, сто¬явшие на разных уровнях социально-экономического и поли¬тического развития, несли налоговые и другие повинности дифференцированно, в облегченном размере, ввиду чего в Вол¬жской Болгарии социальных противоречий не возникало. Госу¬дарство защищало от внешних неприятностей все этносы. На всей территории Волжской Болгарии имелись землянодеревянные крепости с военными [16].
Выводы.
1. Приведенные примеры достаточно красноречиво показывают, что чуваши, как пишет В.Д. Димитриев, - «прямые потомки болгар». Мы так же разделяем данную классическую концепцию этногенеза болгаро-чувашского народа.
2. Процесс активного насаждения в Чувашской Республике с начала XXI века суваризма имеет характер политического заказа вполне определенных сил. Но отдают ли себе ясный отчет в этом власти ЧР?
Литература
1. Ашмарин, Н.И. Болгары и чуваши/Н.И. Ашмарин. - Чебоксары, 2000.–51с.
2. Там же. – С. 52.
3. Там же. – С.9.
4. Ковалевский, А.П. Чуваши и булгары по данным Ахмеда Ибн-Фадлана/А.П. Ковалевский. - Чебоксары, 1954. – 64 с.
5. Там же. – С.31.
6. Там же. – С.32.
7. Там же. – С.32.
8. Там же. – С.33.
9. Там же. – С.33.
10. Там же. – С.34.
11. Болгары и чуваши. Сб.ст. - Чебоксары, 1984. – 159 с.
12. Там же. – С.12.
13. Там же. – С.13.
14. Димитриев, В.Д. Чувашский народ в составе Казанского ханства/сост. Д.В. Басманцев. - Чебоксары, 2014. – 190 с.
15. Там же.- С. 105.
16. Там же. – С.106.
Геннадий Тафаев, доктор исторических наук, профессор ФГБОУ ВПО «Чувашский государственный педагогический университет им. И. Яковлева»
От «Корпункт»: «Корпункт» напоминает, что изложенная господином Тафаевым точка зрения может не совпадать с позицией «Корпункт».