Поджигателя дяди в Хундыкасы отдали суду

Поджигателя дяди в Хундыкасы отдали суду
Одеколонного невольного 39-летнего смертельного поджигателя своего дяди в сарае-лачуге в расположенном в Моргаушском районе селении Хундыкасы СУ СКР по Чувашии передало уже непосредственно судебному правосудию
По уже поступившему в Моргаушский райсуд расследованному Ядринским межрайонным следственным отделом СУ СКР по Чувашии уголовному делу 39-летнему безработному буквально ютившимся вместе со своим шестидесятидвухлетним дядей селянину из расположенного в моргаушских краях селения под названием Хундыкасы инкриминируется невольный поджог вечером третьего января две тысячи шестнадцатого года их лачужного совместного жилища после одеколонной попойки с дядей с употреблением содержимого девяти штук одеколонных пузырьков, в результате которого заснувший в лачужке-сарае дяди погиб.
Как повествует в своей официальной информации СУ СКР по Чувашии, пьяный фигурант после совместной одеколонной пирушки с дядей в тот вечер по причине затуманенной выпитым одеколоном головы совершил неосторожность – произвел опасную, чреватую возникновением неконтролируемого пожара попытку «разжечь огонь в печи при помощи бензина», да еще при этом с пьяных глаз «стал вливать печь прямо из бензопилы» - в итоге этого произведенного фигурантом пьяного действа бензин, ясное дело, разлился и сразу же загорелся, что, собственно, и привело к возникновению буквально смертельно губительного для уснувшего в сарае-лачуге дяди пожару. Вспыхнувшее от бензина жаркое пламя пьяный фигурант просто не мог уже сбить.
В СУ СКР по Чувашии отмечают, что с дядей и племянником несколько лет ранее уже произошел огненный инцидент – тогда «в результате неосторожного обращения с огнем» и вспыхнувшего пожара «сгорел» нормальный сельский дом, в котором ранее и проживали племенник вместе с дядей, и именно после того огненного инцидента теперешний обвиняемый вместе с погибшим дядей перебрались-передислоцировались на проживание в сарае-лачужке, невольным пьяным смертельным для его дяди поджигателем которой стал вечером третьего января две тысячи шестнадцатого года фигурант.
Теперь у него не осталось не только дяди, но и сарая-лачуги, и ему теперь просто де-факто некуда возвращаться для житья после гипотетически возможной пока отсидки.
Такое у него теперь житье-бытье.