Пытливых, сугубо строгих, взыскующих истины деятелей науки прельщает первозданность.
Потому как, видимо, нет в этом сущем из миров прекраснее мига проявления, прорастания из неизвестности сугубо подлинного, но утерянного во тьме времени, которое тем не менее бывало, существовало прежде.
Движет ими желание представить и понять первозданный облик мира, его отдельных больших и малых составных, вплоть до микроскопических фрагментов и частей.
В известном смысле их работа, совершаемые ими в ходе исследований открытия - сродни тому, что поэт назвал чудотворство.
Хотя и заполнять один за другим пустующие пазлы, недостающие части и кусочки в диковинный остов, реанимировать конкретную форму практически почти полуфантастического, и однако же существовавшего существа, олицетворяющего саму эволюцию мироздания - чрезвычайно кропотливое, трудоемкое занятие.
Видимо, исходящий от существа на мириады ладов трепет эволюции и истории того стоит.
Реконструируют и воссоздают исследователи, палеонтологи, архелоги, историки, специалисты, деятели науки узкого, специализированного профиля и большие эрудиты.
В своем пересказе публикаций об открытиях археологов и историков в The History Blog «Наука и жизнь» рассказывает о найденных археологами в ходе раскопок в турецкой Анталье древнего времен Римской империи порта Андриаке (Андриаке был гаванью Миры - важного античного и средневекового города Ликии) почти трех десятков стеклянных плиток в технике миллефиори (в переводе слово означает - «тысяча цветов», они получаются, как отмечается в пересказе, многослойных стеклянных прутов, которые нарезаются поперёк и сплавляются между собой, в итоге выходит калейдоскоп из цветков и геометрических узоров).
Предполагается, что миллефиори - детище Египта, либо Ближнего Востока, распространение и популярность получила в первом веке н.э., но в Турции до открытия археологов на месте древнего порта Андриаке имелись лишь единичные находки.
Найдены были выполненные в технике миллефиори стеклянные плитки на агоре Андриаке - общественном центре древнего города. Они «украшали стены одного из помещений».
Площадь одной плитки - 25 квадратных сантиметров, и найденных фрагментов археологи собрали около тридцати плиток, на каждой плитке - свой, отличающийся узор.
В ходе раскопок извлечены неоспоримые следы производственного процесса - ненарезанные и неоплавленные стеклянные пруты, плитки миллефиори не импортировали, а производили на месте.
Это позволило археологам сделать вывод о том, что технологию изготовления плиток миллефиори освоили далеко не только «ремесленники самых крупных центров Римской и Византийской империй».
дополнительные материалы
Нейроны спускают яд белка по нанотрубкам
Помимо плиток в стиле миллефиори в том же помещении археологи обнаружили и фрагменты мозаик в стиле opus sectile (пересказе разъясняется, что так называют способ формирования рисунка из неодинаковых вырезанных из мрамора и другого камня кусочков).
Находка мозаики в стиле opus sectile - также первая находка, приоткрывающая неизвестную страницу эволюции турецкой археологии.
А «Элементы» в своем пересказе публикации в Royal Society Open Science рассказывают об описании деятелями науки ископаемого, полного тайн и сюрпризов животного кембрийского периода, именуемого Nuucichthys, величиной в три сантиметра.
В пересказе приводятся интересные и крайне любопытные новеллы про открытых учеными кембрийских животных.
Окаменелость Нуучихтиса (поясняется, что первая часть названия кембрийского животного происходит от самоназвания индейцев юта, а вторая - от обозначающего рыбу греческого слова) «много лет хранилась в отделе палеонтологии Музея естественной истории» американского штата Юта.
Вероятный образ жизни нуучихтиса - «жизнь в толще воды с ограниченными способностями к плаванию», ему был присущ «планктонный стиль жизни». Древнее животное являлось - неважнецким, медленным пловцом, частички пищи отыскивало в придонном существовании.
Существо очень походило на «метасприггину» - другое животное кембрийской эпохи, но имело «уникальные признаки, причем весьма интересные», подчеркивается в пересказе.
«Миомеры у него заканчиваются существенно не доходя до переднего конца тела, и между передними миомерами и глазами есть свободное пространство.
Самый передний миомер нуучихтиса находится над той жаберной дугой, которая расположена позади челюстной дуги (она называется гиоидной или подъязычной дугой).
Над челюстной и предчелюстной дугами у нуучихтиса никаких миомеров не видно,- разъясняют «Элементы», поясняя, что открытие нуучихтиса дает серьезный повод для раздумий.
Он по факту «документирует очередной этап эволюционного процесса цефализации, формирования головы как отдела тела, отличающегося от туловища».
В пересказе подмечается «еще одна интересная черта нуучихтиса — отсутствие плавников, даже хвостового и спинного», и это выводит проблему происхождения непарных плавников.
«У хайкоуихтиса непарные плавники есть, а вот у метасприггины, к которой нуучихтис ближе, они не обнаружены. Палеонтологи думали было, что это артефакт сохранности, но нуучихтис повышает вероятность того, что ни у него, ни у метасприггины плавников действительно не было,- считают «Элементы».
Авторы в пересказе разъясняют, что «биомеханические расчеты, основанные на версии, что метасприггина не имела хвостового плавника, показывают, что ее форма тела плохо подходит для долгого равномерного плаванья, но хорошо — для быстрых резких рывков: стремительно уплыть от хищника и затаиться».
«Получается, что в кембрии сосуществовали позвоночные, использовавшие разные способы движения — плавниковые формы (хайкоуихтис и его родственники) и бесплавниковые (метасприггина и ее родственники). Бесплавниковые формы проиграли это состязание: начиная с ордовика хотя бы непарные плавники есть у всех известных позвоночных. Подводя итог, можно сказать, что открытие нуучихтиса вряд ли станет переворотом в зоологии, но наверняка добавит несколько важных фрагментов в «пазл» происхождения позвоночных, который десятилетие за десятилетием тщательно собирают палеонтологи разных стран. Так познание эволюции в основном и движется,- заключают «Элементы».