Морфа как защитная форма эволюции
Эффективной формой защиты редких животных может быть не только сострадательная сердечность деятелей науки, но и морфа
Даже и естественный, что называется, природный ход эволюции не всегда гарантирует позитивное и комфортное пребывание в той природе отдельных видов животных, амфибий, насекомых и вообще живых созданий. Некоторых тот ход может конкретно завести в гибельный тупик, оказавшись ненужной веткой, ведущей прямиком в обрыв. Ну, а коли к этому примешивается еще и разрушительное воздействие на природу человека (а без этого, видимо, ныне не обходится уже ни одна земная пядь и ни единая секунда каждого дня), то тут песенка может быть и вовсе спета. Однако все же эволюция предусмотрела некоторые исключения из этого правила, кои, конечно, в целом-то подтверждают генеральное общее, но конкретному отдельному виду животных и амфибий все же не дают окончательно сгинуть. Когда исключения те реализуются – у иных пребывание становится в определенной мере даже и комфортным.
Хотя и исключением в перевернутом мире современности становится то, что по идее должно быть общим правилом. Потому что – таково уж ныне людское отношение к природе и живущим в ней вместе с ними созданиям и тварям. О паре такого рода по-своему интересных исключений повествуют в своих пересказах специализирующиеся на открытиях науки издания.
Вот, скажем, загнанные цивилизацией в трагический тупик флоридские пумы на исходе прошлого – 20-го - века оказались буквально на черте вымирания. Всего каких-нибудь полтора века бессердечного человеческого наступления на исконную их территорию сделали свое дело – и в итоге флоридских пантер к исходу 20-го века в дикой и вольной природе осталось даже менее трех десятков. Отрезанность и ограниченность оставленной им человеком территории привели к близкородственным скрещиваниям, которые отозвались вредными мутациями ДНК. В результате у флоридских пум даже сердце не выдержало – у них выявилась так называемая сердечная недостаточность. Плюс – целый ворох иных напастей и недугов. Все это вкупе не то чтобы не позволяло пумам «выживать и размножаться», а вело к их полному исчезновению. Но штатовские биологи оказались сердечными гражданами, они близко к сердцу восприняли трагическую ситуацию пум, и в итоге пошли на кардинальную меру – завезли к флоридскам пумам ради их сохранения восемь особей техасских пум, кои являются представителями другого подвида, обладающего своими генетическими особенностями. Это был рискованный шаг, который мог лишь катализировать гибель флоридских пум, но чего не сделаешь в деле спасения.Однако смелый эксперимент штатовских деятелей науки, как докладывает в своем пересказе «Наука и жизнь», привел к позитивному результату. Сердечные и прочие проблемы у флоридских пум стали отступать, они начали давать потомство, сейчас их уже насчитывается более 230-ти. Причем, как установили деятели науки в ходе обследования 10 пум и их потомства, у флоридских пум улучшились сенсорные способности (штатовские ученые обнаружили у пум 17 связанных с улучшением именно сенсорных способностей генов). То есть – они в качестве ночных хищников стали лучше видеть при ночной охоте. Но при этом у пум уменьшилось количество генов, ответственных за обоняние. То есть - пумы слегка хуже стали различать запахи. Тут у флоридских пум после прихода к ним техасских пум произошла утеря. Однако такая утеря, видимо, не сопоставима с реальным полным исчезновением.
Таким вот методом деятели науки смогли продолжить эволюцию флоридских пум.
Но помимо сердечности деятелей науки есть еще и так называемая морфа, которая играет исключительно важную роль в выживаемости лягушек-древолазов, как повествуют в своем пересказе опубликованных в PNAS исследований зарубежных деятелей науки «Элементы». Сии амфибии – ядовиты, и своей апосематической окраской они об этом оповещают мир. Дабы у кого-то не возникло желание древолазов откушать. У большинства древолазов та самая морфа – с желтыми пятнами, но имеются и менее многочисленные и редкие древолазы, у коих морфа с белыми пятнами.
Птицы, конечно, не читали известную мудрость Омара Хаяма – «Ты лучше голодай, чем что попало есть, и лучше будь один, чем вместе с 
кем попало», однако у них, как говорится, свои источники, и они давно уже сообщили им, что желтых древолазов не следует даже и пытаться едать, это выйдет не чтобы боком, а гораздо хуже. Однако ученые установили, что укоренившееся у птиц знание про запрет кушать желтых древолазов защищает и белых лягушек-древолазов: птички так страшатся ядовитости желтых лягушек-древолазов, что не трогают и белых лягушек-древолазов. Интересно, что новорожденные древолазы не ядовиты и безвредны аки младенцы, а ядовитыми становятся по мере взросления, после того как сядут на специфическую диету из муравьев и клещей, именно из них они добывают требуемые им для выработки яда вещества. Их ядовитость возникает за счет выделения из кожи батрахотоксинов (алкалоидов).
Такое вот есть в эволюции защитное явление у лягушек-древолазов, кое пугает птиц и защищает редких белых лягушек.