В расчет берут и холобионт и порчу ДНК

В расчет берут и холобионт и порчу ДНК
Деятели науки, вероятно, не зря ищут двери, приоткрывающие пути не то чтобы к одной лишь так называемой новой физике, а и вообще – к новой науке. Потому что для понимания и разъяснений происходящего в поминутно усложняющемся и далеко не дружелюбном для всего живого мире, быть может, уже и недостаточно даже простых и ясных классических элементарных законов – вроде старого доброго классического закона про то, что сила действия равна силе противодействия. Поскольку деятели науки уже не просто предугадывают, а реально сталкиваются в своих открытиях с тем, что в том противодействии имеется что-то и еще.
В частности, борющиеся с бичом предыдущего и нынешнего столетий – раком – деятели науки установили, что раковые клетки через некий имеющийся у них молекулярный механизм способны не просто почувствовать применяемую против них терапию, но и найти способ выжить, пройдя сквозь терапию. При этом злокачественные клетки так стремятся выжить, что буквально специально крушат свою же родную ДНК. Об этом повествует в своем пересказе опубликованных в Science результатов исследований ученых «Наука и жизнь».

В примененной деятелями науки терапии против клеток рака толстой кишки ученые лекарственными антителами перекрывали у раковых клеток отвечающий за деление клеток «рецептор» на их «поверхности». В рамках терапевтической лечебной идеи это должно было к полному закрытию канала поступления каких-либо сигналов внутрь раковой клетки: в результате не получающая никаких сигналов от «поверхностного» рецептора раковая клетка должна была перестать делиться и погибнуть. Данный метод сработал в отношении большинства раковых клеток, кои погибли через 4 дня. Но ряд раковых клеток – даже при наличии антител – не погибли, пребывая «в живых» целые две недели. Дабы перебороть эту способность выживших раковых клеток - ученые повысили дозы применяемого лекарства, но это привело лишь к временному эффекту, потому что те выжившие раковые клетки после кратковременного отступления вновь затем «приобретали устойчивость» к применяемому против них «лечению».
Как выяснили деятели науки, при примененном лечении у выживших раковых клеток по факту «становилось больше ферментов, которые копируют ДНК не очень точно», тогда как менее активными становились «гены, кодирующие те ферменты-копировальщики, которые работают с большей точностью». При этом параллельно «менее активными становились» и «гены, кодирующие белки, отвечающие за исправление ошибок в ДНК». Это приводило к возрастанию количества ошибок в ДНК, и какие-то из тех ошибок, как предполагают деятели науки, в итоге и помогли раковым клеткам в противодействии лечению и обходе терапии.
Такая вот открылась у раковых клеток не до конца понятная пока деятелям науки чудовищная способность: дабы выжить в гибельной для них терапии – они прибегают к порче собственной ДНК, и тем и спасаются. Такие у них имеются поистине устрашающие эволюционные возможности. Но деятели науки через новые эксперименты и исследования надеются все же установить тот конкретный загадочный пока молекулярный механизм, позволяющий раковым клеткам выживать тем, где они, по идее, должны погибнуть.
О том, что ситуация с эволюцией даже и так называемых «модельных видов животных» может быть намного сложнее, чем представлялось ранее, повествуют в своем пересказе и «Элементы».
В их эволюционном процессе в качестве «эволюционирующей единицы» следует, вероятно, брать в расчет даже «не отдельный организм», а так называемый ««холобионт» — совокупность макроорганизма и всех его микробных спутников», по крайней мере – в отдельных случаях. К этому выводу подталкивают результаты проведенного специалистами кафедры биологической эволюции МГУ эволюционного эксперимента с плодовыми мушками Drosophila melanogaster, которые через так называемые «симбиотические дрожжи» смогли «адаптироваться к соленому корму».
В естественных природных условиях соленые субстраты для данного вида мушек – противопоказаны: корм с концентрацией в 4 % поваренной соли приводит у них к массовой смертности, а 2% концентрации считается «неблагоприятным фактором».
Но в ходе четырехлетнего эволюционного эксперимента в лаборатории ученые получили данные о том, что этот вид мушек в искусственных условиях «за несколько десятков поколений» может адаптироваться и к корму с концентрацией до 8% поваренной соли.
Как предполагают деятели науки, к появлению такой адаптации у мушек привело «изменение численности и видового состава дрожжей», кои они перенесли «на поверхности тела и в кишечнике».

«Полученные результаты хорошо согласуются с гипотезой о том, что развившаяся в ходе эволюционного эксперимента повышенная устойчивость мух Fs1 и Fs2 к соленому корму объясняется, по крайней мере отчасти, изменениями дрожжевого микробиома, а не самих насекомых. Это, в свою очередь, согласуется с идеей Линн Маргулис о том, что имеет смысл рассматривать в качестве эволюционирующей единицы не отдельный организм, а холобионт — совокупность макроорганизма и всех его микробных спутников.
Каким образом дрожжи помогают мухам жить и размножаться на соленом корме, играет ли в этом какую-то роль бактериальная часть микробиома, как сказываются изменения микробиома, в том числе адаптивные, на эволюции самих мух — на все эти вопросы должны ответить дальнейшие исследования. Хотелось бы также прояснить вопрос о том, насколько специфическими и устойчивыми могут быть взаимоотношения между дрожжами и переносящими их мухами. На данный момент принято считать, что эти взаимоотношения не слишком устойчивы («loose symbiosis»): как дрозофилы, так и дрожжи часто и легко меняют своих «партнеров» и как будто бы вполне могут обходиться друг без друга. С другой стороны, было показано, что личинки дрозофил, копошащиеся в кормовом субстрате (в данном случае это были бананы), стимулируют развитие определенных видов дрожжей (в том числе S. bacillaris и C. californica), одновременно подавляя рост других грибов.
В результате грибные сообщества, развившиеся на бананах в присутствии личинок, оказались намного более однообразными и включали меньше видов, чем сообщества, развившиеся на бананах без личинок. Зато численность тех дрожжей, которым личинки «помогали» расти, в первом случае оказалась выше. Так что не исключено, что иногда взаимоотношения дрозофил и дрожжей всё-таки бывают достаточно специфичными, чтобы их можно было отнести к категории «сельскохозяйственных симбиозов»,- отмечают «Элементы».

дополнительные материалы

Оскал четвероногого расскажет о другой эволюции

Такие получили также пока не до конца ясные результаты деятели науки в ходе эволюционного эксперимента.
Классические моралисты, вероятно, не преминули бы по этому поводу изречь известные сентенции про безграничные возможности зла и его всеобъемлющей мимикрии и адаптации.
Наверное, у них для этого нашлись бы и подходящие аргументы – вроде известного тезиса о том, что эволюционные эксперименты с так называемыми модельными видами животных могут быть не менее опасны, чем сама раковая болезнь.
Но с научных позиций полученные не до конца внятные данные – всего лишь загадки, которые непременно следует разрешить.
То есть – возникшая в связи с ними ситуация незнания подвигнет деятелей науки к обретению знания, проделать необходимые, но стандартные, обычные для эволюции науки - называй ее хоть новой, хоть старой – шаги.
Хорошо либо плохо это, но никакими сентенциями и тезисами данного сугубо научного процесса, видимо, не остановить.